У этого режиссера — три амплуа. Первое — недоучившийся театральный художник, пробующий свои силы на сцене. В начале своей карьеры Козинцев — эксцентрик, экспериментатор, верный друг и товарищ кинорежиссера и сценариста Леонида Трауберга.

Второе амплуа — титулованный режиссер, обладатель Сталинской премии за трилогию о Максиме, участник нескольких международных фестивалей. Будущий постановщик «Гамлета» и «Короля Лира» по-прежнему работал с Траубергом.

И наконец, третья ипостась — интеллектуал, известный шекспировед, разбирающийся вдобавок в традициях театров кабуки и но.

Первой серьезной работой Григория Козинцева в театре стала роспись декораций к спектаклю «Fuente Ovejuna» («Овечий источник») в постановке Константина Марджанова. Там же произошло его знакомство с Траубергом. Дружба их длилась более 20 лет.

«У Марджанова Козинцев встретился с юношей в цветастой тюбетейке и зеленых брюках клеш. Это был Сергей Юткевич. Они решили вместе организовать кукольный театр. Выбор жанра диктовался любовью к площадному искусству, к народному зрелищу».

Очень скоро Козинцев перебрался из Москвы в Петроград. Из документов — командировочное удостоверение для Академии художеств, в багаже — томик «Все сочиненное Владимиром Маяковским», а также самые необходимые на первое время вещи. Все имущество режиссера уместилось в одной наволочке.

Когда Трауберг тоже оказался в Петрограде, друзья продолжили совместную работу и создали театральную мастерскую — «Фабрику эксцентрического актера» (ФЭКС). Первой постановкой «Фабрики» стала экстравагантная «Женитьба» по мотивам одноименной пьесы Николая Гоголя. Самым замечательным в спектакле был его грандиозный провал.

«Средств у постановщиков не было. Все делалось руками самих участников (декорации писал Козинцев). Монтировочных репетиций в костюмах не было. Спектакль, который смотрела публика, был, по существу, репетицией на сцене. Один из исполнителей не явился вовремя, его роль тут же вымарали из пьесы. Как и следовало ожидать, представление прошло в обстановке шумного скандала».

В 1924 году вышла первая короткометражка Трауберга и Козинцева «Похождения Октябрины» — «необузданное собрание всех трюков, до которых дорвались изголодавшиеся по кино режиссеры», как писал о фильме Юрий Тынянов.

«Фэксы на практике осваивали кинематографическое искусство, сами искали новые средства выразительности. Участники фабрики, а в команду Козинцева и Трауберга входили Янина Жеймо, Андрей Костричкин, Петр Соболевский и другие, были полны желания бороться с «ханжонковщиной», плохим копированием театра в кино. Среди фильмов этого периода — «Похождения Октябрины», «Мишки против Юденича», «Чертово колесо». <…> Фэксы приобрели то, что и до сих пор является самой ценной их чертой: жанровую свободу, необязательность традиций, способность видеть противоположные вещи».

После «Похождений» режиссеры сняли еще несколько картин, среди которых «С.В.Д.», «Новый Вавилон», «Одна». Каждая из них заняла свое место в истории кинематографа, но величайшим достижением творческого дуэта признан фильм «Юность Максима». Картина получила приз на первом советском МКФ в Москве и награду Национального совета кинокритиков США.

Здесь, как и в некоторых предыдущих лентах, Козинцев и Трауберг обратились к историческим событиям, но на этот раз в центре повествования оказалась отдельная личность. Прототипом главного героя стал Максим Литвинов — революционер-нелегал, а позднее — дипломат и нарком. Успех фильма побудил режиссеров снять продолжение, позже на экраны вышли «Возвращение Максима» и «Выборгская сторона».

«В трилогии Козинцев и Трауберг окончательно распрощались с фэксовским наследством — гиперболизмом и нелюбовью к повседневной житейской обстановке. Под знаком гиперболизма формировался эксцентризм в ранних вещах, фантастика и гротеск «Шинели», «готическая» фабула в «СВД», декламационность «Нового Вавилона». Гиперболичен был способ обрисовки характера — эмоциональная однозначность, сгущенная до предела».

После 1945 года пути авторов разошлись. Их последней совместной работой стал фильм «Простые люди» (1945), вышедший на экраны только в 1956-м. Сольная карьера Григория Козинцева началась с биографической ленты «Пирогов», посвященной жизни выдающегося русского хирурга. Сценарий к фильму написал Юрий Герман, отец знаменитого киноклассика Алексея Германа. За «Пироговым» последовал «Белинский», а в 1957 году был снят «Дон Кихот», признанный классической экранизацией романа Сервантеса.

«В «Дон Кихоте» режиссер снова вернулся на самую главную дорогу мирового искусства, доказывая, что кинематография как искусство изобразительное и как искусство, связанное со словом, может решать самые важные вопросы, которые заданы человечеством.
Работа над «Дон Кихотом» — это работа над острым сюжетом, и она может стать этапом в творческом пути художника, но сюжетные противопоставления романа Сервантеса в инсценировке взяты не полностью».

В начале шестидесятых у Козинцева появилась идея экранизировать пьесы Шекспира. Прологом к будущим фильмам стала книга «Наш современник Вильям Шекспир», которую режиссер написал в 1962 году. Для подготовки к съемкам Григорий Михайлович ездил на родину знаменитого драматурга, где «радушные англичане» показали ему первое издание шекспировских сочинений.

Минимализм, психологизм и глубокое погружение в литературный материал — три кита, на которых стоят режиссерские концепции фильмов «Гамлет» и «Король Лир». Козинцев не желал перегружать картины историческими подробностями, о чем и писал английскому режиссеру Питеру Бруку, также пристально изучавшему шекспировское наследие.

В книге «Наш современник Вильям Шекспир» режиссер писал: «Трудно не задуматься над тем, как быстро дряхлеет, становится архаичным многое из написанного о Шекспире, однако сами произведения хранят всю свою жизненную силу». Сегодня то же самое можно сказать и о фильмах самого Козинцева.