Сергей Соловьев — режиссер, очень точно чувствующий время, как барометр, улавливающий все его колебания, настроения, нерв данной минуты. И умеющий виртуозно передавать все это в своих картинах.

«Я испытываю ваше терпение с конца 60-х своими премьерами, — сказал режиссер недавно на своем мастер-классе, который при полном аншлаге прошел в рамках фестиваля российского кино «Окно в Европу» в Выборге. — Зачем это все? Не для того, чтобы галочкой отметиться. Да, я здесь побывал и отметился, но что за галочка, в чем ее смысл? Я убежден в том, что нет никакого смысла, который можно сформулировать словами. Все говорят мне то, что я усвоил еще до окончания ВГИКа: «Двигать должна мысль. У тебя должны быть картины, которые насыщены энергией мысли. Ты должен заставлять зрителей тоже думать, думать вместе с собой». Но чем дольше я живу, тем меньше мне нравится идея заставлять кого-то и что-то делать. А тем более зрителей. Это называется «промывать мозги».

«Испытывать наше терпение» режиссер Соловьев начал в 1969 году, когда после окончания ВГИКа пришел работать на «Мосфильм» и снял две новеллы в киноальманахе «Семейное счастье» по рассказам Антона Чехова. Собственный режиссерский почерк и фирменный стиль стали проявляться уже тогда и достигли почти полного совершенства к 1975 году, когда вышел его фильм «Сто дней после детства».

«Зрителям, уставшим от «пионерской романтики», нравились его поэтичные ленты о подростках, где в райских кущах, позлащенных золотистыми лучами, средь живописных руин плели венки из полевых цветов и блуждали с поэтическими томиками в руках нежные отроковицы…»

Еще один фильм Сергея Соловьева, который условно можно отнести к категории детского кино, — это «Наследница по прямой» 1982 года. Уже в этих картинах видна и одна из основных идей фильмов Соловьева — он, на едином кинопространстве, собирает вместе личностей маргинальных, порой непонятных и непонятых, неприкаянных, в то же время по-своему милых и самобытных, и убедительно доказывает, что вместе им гораздо лучше, что вместе они если уж и не горы свернут, то хотя бы смогут выжить в этом безумном, безумном мире. Так было и в легендарной «Ассе», и в двух остальных фильмах трилогии — «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» и «Дом под звездным небом». Эту традицию продолжает и новый фильм Сергея Соловьева «Ке-ды», премьера которого состоялась в июне на 38-м Московском международном кинофестивале.

«Асса» — это вообще не просто фильм, это веха в истории отечественного кинематографа. Вышедшая в 1987 году, она провозгласила новую эру и в жизни кино, и в жизни страны, которая тогда существовала под лозунгом Виктора Цоя «Мы ждем перемен». Собственно говоря, широким массам советских граждан именно Соловьев со своей «Ассой» открыл имена Виктора Цоя и Бориса Гребенщикова.

Кроме того, Сергей Соловьев — превосходный рассказчик, наделенный также великолепным литературным даром. Трехтомник его воспоминаний («Начало. То да сё…», «Ничего, что я куру?» и «Слово за слово») проглатываются мгновенно, а потом не убираются на дальнюю полку, потому что перечитывать их хочется бесконечно. Это и рассказы о съемках, и гомерически смешные сценки из бытовой жизни режиссера, и эссе о его гениальных соратниках по работе.

«Я понимаю, за что люблю фильм «Прибытие поезда», — признается Сергей Соловьев. — Там нет никакого смысла, там есть чувственное переживание. Единственное, чего я хотел и над чем я сейчас работаю, — это какие-то мероприятия по обессмысливанию своих картин. Я хочу, чтобы вернулась детская радость — смотреть кино». Поэтому, когда назойливые журналисты сейчас мучат его вопросом, о чем же все-таки его новый фильм «Ке-ды», режиссер невозмутимо отвечает: «Про кеды». И ответ единственно верный, ибо имеющий глаза все увидит и так, а человек разумный будет еще и в состоянии сам интерпретировать увиденное.

И как говорит сам Сергей Соловьев: «Искусство — одно из самых бессмысленных дел на земле, как полет бабочки. Зачем оно нужно? Не знаю. Но от присутствия в нашей жизни искусства становится лучше жить. Это я знаю точно».