Латинским правилом «в здоровом теле здоровый дух» руководствовались многие русские поэты и писатели. «Культура.РФ» рассказывает о неожиданных спортивных увлечениях — и даже рекордах — русских классиков.

Боксер Пушкин

Александр Пушкин был неплохо развит физически и с детства любил спорт. В Царскосельском лицее, где учился поэт, большое внимание уделялось физкультуре: лицеисты занимались плаванием, верховой ездой, фехтованием, танцами, зимой катались на коньках.

Мемуарист Павел Анненков в своей книге «Материалы для биографии А.С. Пушкина» писал, что в юношестве поэта отличала «крепкая, мускулистая и гибкая» физическая организация. Пушкин «славился как неутомимый ходок пешком, страстный охотник до купанья, езды верхом и отлично дрался на эспадронах, считаясь чуть ли не первым учеником у известного фехтовального учителя Вальвиля».

Поэт не оставил занятия спортом и в зрелом возрасте. Литератор увлекся боксом и стал одним из первых поклонников этого вида спорта в России. Друг поэта Петр Вяземский вспоминал, что именно Пушкин в 1827 году научил его «боксировать по-английски». Историки предполагают, что это увлечение Пушкин перенял от своего кумира, английского поэта лорда Байрона. Тренеров по боксу в начале XIX века в России не было, поэтому исследователи считают, что Пушкин изучал приемы самостоятельно по французским книгам.

Спорт нашел отражение и в стихах поэта, например в тексте «На статую играющего в свайку» и «На статую играющего в бабки». Ходили слухи, что оба стихотворения Пушкин написал экспромтом, под впечатлением от скульптур на выставке, которую он однажды посетил.

Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый,
Строен, легок и могуч, — тешится быстрой игрой!
Вот и товарищ тебе, дискобол! Он достоин, клянуся,
Дружно обнявшись с тобой, после игры отдыхать.

Велосипедист Толстой

Лев Толстой тщательно следил за своим физическим здоровьем. Он увлеченно играл в городки и шахматы, катался на коньках, уверенно держался в седле, каждое утро делал зарядку и даже оборудовал в Ясной Поляне один из первых в России теннисных кортов. Одним из его любимых занятий была ходьба: писатель несколько раз добирался пешком из Москвы в Ясную Поляну, преодолевая почти 200 километров.

Его дочь Татьяна Сухотина-Толстая вспоминала, как в детстве любила заниматься физкультурой вместе с отцом. «С папа бывало веселое занятие — это по утрам, когда он одевается, приходить к нему в кабинет делать гимнастику, — писала Татьяна в мемуарах, — У него была комната, теперь не существующая, с двумя колоннами, между которыми была вделана железная рейка. Каждое утро он и мы упражнялись на ней».

Отличную физическую форму писатель поддерживал до самой старости. Его жена Софья Андреевна в дневниках записала, что незадолго до своего семидесятилетия граф купил «две семифунтовые гири», с которыми намеревался делать зарядку.

Спортивные увлечения не были чужды и персонажам книг Толстого: героиня «Анны Карениной» Кити была любительницей покататься на коньках, а Вронский обожал катание верхом и участвовал в скачках.

Но особое место в сердце писателя занял велосипед. Толстой научился кататься в 67 лет! Его новое спортивное хобби восторженно встретила общественность. Московский журнал «Циклист» докладывал: «На прошлой неделе мы видели его катающимся в манеже в своей традиционной блузе. Искусство владеть велосипедом графу далось очень легко, и теперь он ездит совершенно свободно». Американское научно-популярное издание Scientific American сообщало: «Граф Лев Толстой…теперь катается на велосипеде, приводя в изумление крестьян в своем поместье». Реакция окружающих Толстого не смущала: он обучил езде своих детей, а сам с удовольствием позировал около велосипеда для фотографии.

Пловец и стрелок Куприн

«Мускулистый, приятный силач» — так об Александре Куприне отзывался Лев Толстой. А сам писатель говорил: «Люблю ли я спорт и каков мой взгляд на него? Да, люблю очень и занимался им когда-то много и усиленно. Спорт — большая и великая сила, и занятия им под опытным руководством дают громадную массу наслаждений и несомненную пользу в деле физического развития».

Писатель любил цирк: особый трепет у него вызывали выступления борцов-тяжелоатлетов. Куприн был знаком с Иваном Поддубным и Иваном Заикиным. Последнего литератор лично обучил грамоте, чтобы не потерять связи и обмениваться письмами. Куприн сам пробовал свои силы в тяжелой атлетике и даже организовал первое в Киеве атлетическое общество. Любовь к этому виду спорта вдохновила его на рассказ «В цирке» об атлете Арбузове, с «выхоленным, блестящим, бледно-розовым телом» и «резко выступающими буграми твердых, как дерево, мускулов».

В списке спортивных увлечений Куприна были стрельба, тяжелая атлетика, конный спорт, лапта. И, конечно, плавание, к которому Куприн относился с большим почтением. Писатель считал, что каждый житель Северной столицы должен уметь плавать: эта способность, писал он, «необходимое нам, русским, особенно петроградцам, живущим около больших водных пространств».

Чтобы научиться разным стилям, Куприн записался на уроки плавания в бассейн, который в начале XX века открыл в Петербурге пловец-чемпион Леонид Романченко.

С неменьшим восторгом писатель относился к стрельбе. Он называл этот вид спорта настоящим искусством и замечал, что «оно требует многих данных: спокойствия, хладнокровия, уверенности, душевного и физического равновесия, внимания». Хороший стрелок, по мнению, Куприна был примером для спортивного и этического подражания. «Замечательно, что люди, неумеренно пьющие и развратные, никогда в искусстве стрельбы не поднимаются выше среднего уровня», — отмечал он.

Футболист Набоков

С самого детства Владимир Набоков обучался боксу и фехтованию. В автобиографической повести «Другие берега» он вспоминал, что в его семье занятия по боксу проходили в библиотеке, где «приятно совмещались науки и спорт: кожа переплетов и кожа боксовых перчаток». Был в Рождествене, в фамильном имении Набоковых, и корт, на котором маленький Владимир вместе с домашними играл в лаун-теннис — первый вид тенниса на открытом пространстве. Зимой Набоков катался на коньках, летом — осваивал ролики. «Я был превосходным спортсменом», — отмечал писатель в книге воспоминаний «Память, говори».

Любовь к физической деятельности и разным видам спорта Набоков пронес через всю жизнь. Одной из его главных страстей был футбол. Играть писатель стал во время учебы в Петербурге, но предпочитал не забивать голы, а стоять на воротах. Позже, уже будучи студентом Кембриджа, Набоков стал вратарем команды колледжа, продолжая заниматься и теннисом. Писатель признался, что «ни разу за три года в Кембридже не навестил университетской библиотеки и даже не позаботился выяснить, где она расположена», но постоянно играл в футбол. С особым сожалением он вспоминал о своих поражениях: «Я отвратительно мазал», и радовался, когда «игра милосердно переходила на другой конец поля».

Увлечение теннисом помогло писателю в эмиграции: чтобы подзаработать во время жизни в Германии, он давал уроки английского языка немецким бизнесменам и проводил занятия по теннису для «их загорелых дочек».

Большой страстью Набокова были и шахматы: «я посвящал чудовищное количество времени составлению шахматных задач», — признавался писатель. Игру в шахматы он отождествлял с творческим процессом, утверждая, что «для сочинения шахматной задачи нужно вдохновение, которое принадлежит к полумузыкальному, полупоэтическому, а говоря точнее, к математически-поэтическому типу». Особая магия игры вдохновила писателя на создание романа «Защита Лужина», к герою которого шахматы были безжалостны. «В этом был ужас, но в этом была и единственная гармония, ибо что есть в мире, кроме шахмат?» — философски размышлял Набоков.

Шахматист Тургенев

Страстным игроком в шахматы был и Иван Тургенев. Один из его приятелей, литератор Константин Ободовский, говорил, что Тургеневу не были интересны ни вина, ни карты, а «единственная игра, составлявшая его слабость, были шахматы».

Письма Тургенева пестрили упоминаниями этой игры. «Знаете ли, в чем состоит главное мое занятие? Играю в шахматы с соседями или даже один, разбираю шахматные игры по книгам», — писал Тургенев в период ссылки в Спасском Сергею Аксакову.

Где бы ни жил писатель — в Петербурге, в Париже, Баден-Бадене — шахматы он не оставлял. «Моя работа подвигалась медленно, прочел я мало <…> играл в шахматы и сидел дома», — писал Тургенев друзьям из Парижа в 1861 году. «Выезжаю мало и ничего не работаю: большей частью играю в шахматы», — сообщал он годом позднее.

В часы скуки писатель грезил о том, чтобы разыграть хорошую партию с другом: «С истинным удовольствием мечтаю о том, как мы сразимся в шахматы с Вами на Вашей террасе», — писал он своему соседу Ивану Борисову в Россию из Парижа в 1865 году.

Дружеских матчей Тургеневу, впрочем, было недостаточно: ему хотелось сразиться с профессионалами. В Париже он был завсегдатаем «Кафе де ля Ранж» — самого знаменитого во Франции места для игры в шахматы. Уцелело короткое письмо писателю немецкому шахматисту Даниилу Гарвицу с предложением встретиться за доской. Ответ от Гарвица не сохранился.

Одним из партнеров Тургенева был Лев Толстой. Они встречались за доской и в Петербурге, и за границей. Однажды Толстой писал своей сестре Марии Николаевне о проигранных Тургеневу партиях: «Играли в шахматы. Он выиграл две, я одну, но я был не в духе».

Тургенев не только часто разыгрывал партии, но и изучал теорию шахмат: он покупал учебники и выписывал из-за границы специализированный журнал «Шахцайтунг». Тех же своих приятелей, кто не умел играть в шахматы, он старательно приобщал к любимому делу. «Дружески кланяюсь твоей супруге, — писал он Якову Полонскому из Германии, — приехав в Петербург, я научу ее еще лучше играть в шахматы».

Отразилась любовь к игре и на творчестве писателя. Описывая характер героя романа «Отцы и дети» Аркадия Кирсанова, Тургенев отметил, что тот отличался «уверенностью опытного шахматного игрока, который предвидел опасный, по-видимому, ход противника».

Автор: Мария Соловьева