Потеря зрения — трагедия для любого человека, а для живописца — настоящая драма. Кому из знаменитых российских мастеров пришлось пройти через это испытание? Вспоминаем с Софьей Багдасаровой.

Дмитрий Левицкий (ок. 1735 — 1822)

Великих портретистов в Российской империи XVIII века времен Екатерины Великой было три — Левицкий, Боровиковский и Рокотов. Кто из них заслужил прозвище «русский Гейнсборо» — периодически спорят. Левицкий, как и любимые фавориты Елизаветы Петровны и Екатерины II, был родом малоросс. Происходил он из семьи священника. В 1770–80-е годы Левицкий был крайне популярен: у него портретировалась вся петербургская знать, включая императорскую фамилию. Напудренные красавицы в маскарадных костюмах, нарумяненные актрисы с искусственными мушками, блестящие кавалеры в болотного цвета камзолах — таким мы и представляем наш XVIII век…

К концу столетия о нем позабыли: наступила новая эпоха, Левицкий казался старомодным. Лишь в 1807 году о старике вспомнили вновь и пригласили преподавать в Академию художеств, где у него учился, в частности, Кипренский. Умер Левицкий примерно в 87-летнем возрасте (точная дата его рождения неизвестна). Считается, что он потерял зрение за 10 лет до смерти: последняя его картина датирована 1812 годом. Кстати, его старый конкурент Рокотов к старости тоже, говорят, ослеп.

За пару недель до кончины художника его жена через «Санкт-Петербургские ведомости» выставляет на продажу последнюю остававшуюся в его мастерской картину — «Иоанна Крестителя». После похорон пожилая вдова обращается в Академию художеств с прошением помочь ей 600 рублями (долг за церемонию), пишет о длительной болезни Левицкого, значительных тратах на лекарства и о заложенном доме. Академия в ответ ограничилась лишь формальным сочувствием. На руках у старухи остались вдовая дочь и внучки-бесприданницы.

Михаил Врубель (1856–1910)

Величайший мастер русского модерна скончался в возрасте 54 лет. Он потерял зрение и умер в клинике для душевнобольных, где с перерывами провел последние восемь лет своей жизни.

Признаки неуравновешенности в этом гении можно было заметить рано. Уже в 29 лет он хвастался перед другом шрамами на запястьях. Врубель резал вены из-за несчастной любви к жене заказчика Эмилии Праховой, лицо которой смотрит на нас с фрески «Богоматерь с Младенцем» в киевской Кирилловской церкви.

В молодости, а затем и в зрелые годы Врубель вел богемный, беспорядочный образ жизни. Первые симптомы болезни появились у него в 42 года, когда он был уже счастливо женат на певице Надежде Забеле. Постепенно художник становился все более и более раздражительным, самоуверенным, буйным и многословным, он много пил и транжирил. В 1902 году семья уговорила его показаться психиатру В.М. Бехтереву, который поставил диагноз «неизлечимый прогрессивный паралич», что тогда лечили весьма жестокими средствами, в частности ртутью. Вскоре он был госпитализирован с симптомами острого психического расстройства. Врубель надолго оставался в клинике, хотя несколько раз наступало улучшение и он возвращался домой. Дальше были смерть малолетнего сына, наступление галлюцинаций…

В начале 1906 года у Врубеля началась атрофия зрительного нерва. В феврале 1906 года мастер полностью ослеп. Зимой 1910 года он намеренно простудился и в апреле умер от воспаления легких.

Константин Коровин (1861–1939)

Приятелем, которому в 1885 году Врубель показывал шрамы на запястьях, был художник Константин Коровин. По несчастному совпадению, ему также суждено будет ослепнуть, впрочем, поскольку Коровин отличался редким жизнелюбием, психическим и физическим здоровьем, только на самом излете жизни.

В 1922 году самый известный «русский импрессионист» покинул Советскую Россию и поселился во Франции. Пик его славы давно прошел, ни портреты, ни театральные работы больше не пользовались спросом. Агент, который вывез его картины из России с целью устройства выставки, скрылся, не вернув ни одного полотна. Семья жила в крайней нужде: Коровин жалуется в письмах, что отнес в ссудную кассу даже обручальное кольцо. Жена болела туберкулезом, сын пытался покончить с собой. Чтобы отвлечь сына от мрачных мыслей, Коровин начал делиться с ним своими воспоминаниями; позже, когда художник ослаб (в том числе глазами) и был вынужден оставить живопись, он начал диктовать мемуары, лежа в постели. За воспоминаниями последовали рассказы. Так в 70 лет Коровин стал писателем, причем все с удивлением отмечали, что к литературной деятельности у него обнаружился дар не хуже, чем к живописи. Его начали печатать в эмигрантских газетах, платить гонорары, что хоть немного облегчило жизнь семьи.

Умер Коровин в 77 лет от сердечного приступа в Париже, через 10 дней после начала Второй мировой войны.

Владимир Яковлев (1934–1998)

Художникам с ослабленным зрением в ХХ веке все-таки становится проще. Искусство больше не требует максимального реализма и точности. Важнее эмоции — как раз их мы и видим в работах нонконформиста Владимира Яковлева, яркого представителя неофициального искусства 1970-х годов, которого часто ставят в один ряд с Анатолием Зверевым.

Внук русского импрессиониста-эмигранта Михаила Яковлева, этот художник не получил специального образования. Он и в школе-то окончил всего четыре класса — из-за болезни щитовидной железы. В 16 лет Яковлев почти полностью лишился зрения, недуг назывался «кератоконус» — дегенеративное невоспалительное заболевание глаза (искривление роговицы). Потом началась шизофрения: с юности он наблюдался у психиатра и время от времени ложился в психиатрические лечебницы.

Яковлев не полностью ослеп, просто стал совсем по-другому видеть мир: это заметно по его работам, в которых — узнаваемые формы предметов. Однако его мир упростился до примитивистских контуров и нескольких ярких красок. Как-то в подвальной мастерской его фирменный цветок захотели купить какие-то итальянцы, но только с условием, что художник при них подпишет картину. Яковлев вспылил и убежал в другую комнату. Потом выяснилось, что он просто забыл, как пишется собственная фамилия — через «о» или «а».

В старости он писал, почти вплотную приблизив лицо к поверхности работы. В перестройку с целью опеки над больным мастером был учрежден специальный фонд. В 1992 году почти 60-летнему художнику в Институте микрохирургии глаза Святослава Федорова отчасти вернули зрение — что любопытно, это не повлияло на стиль. Работы остались узнаваемыми, только более проработанными. Он много лет не выходил из психоневрологического интерната, где через шесть лет после операции и скончался.

Тимур Новиков (1958–2002)

Ленинградский андеграундный художник, создатель группы «Новые художники», а потом «Новой академии изящных искусств». Друг и оформитель концертов Сергея Курехина и Виктора Цоя, приятель Бориса Гребенщикова, Сергея «Африки» Бугаева и Владимира Соловьева. Хозяин квартирной галереи «АССА», открывшейся в 1980 году — за семь лет до съемок одноименного фильма, где он тоже, кстати, мелькал.

Новиков — один из тех, кто совершил в 1980-х художественную революцию, и, пожалуй, самый известный петербургский мастер конца ХХ — начала ХХI века. Его называли человеком-эпохой: он прошел путь от авангарда и примитивизма, перформансов и экспериментов до неоакадемизма и возврата к классическому искусству (впрочем, своеобразного — с текстильными коллажами, шелкографией и церковной вышивкой). Типичный пример — Аполлон Бельведерский, попирающий «Красный квадрат» (на золотой парче, акриловыми красками).

В 1997 году во время поездки в Нью-Йорк Новиков тяжело заболел и в итоге ослеп. Однако продолжил работать и преподавать: в отличие от предыдущих столетий современный художник способен создавать шедевры и незрячим, благо жанров стало намного больше — не обязательно писать маслом. На вернисажах ему нравилось смущать зрителей, которые при виде фигуры этого бородатого «старика» в сюртуке и цилиндре, лорнирующего посетителей, задавались вопросом, реальна ли его слепота, или это — еще один розыгрыш? Умер Новиков от пневмонии в 43 года.