Поговорили с искусствоведом Кириллом Алексеевым о том, как современному зрителю понять Кандинского.

— Почему Кандинский все еще важен сегодня?

— В начале ХХ века два художника — Кандинский и Малевич — заложили основы современного искусства. Малевич создал геометрическую абстракцию, Кандинский — органическую. Влияние этих концепций современный человек ощущает все время. Причем если раньше преобладало в основном наследие Малевича (геометричность — в архитектуре, в дизайне), то сейчас начинает доминировать органика. Например, творчество недавно скончавшейся Захи Хадид тоже растет из этого корня.

— В чем Кандинский был новатор?

— Он выступал за идею смешивать все со всем, за синтез искусств. Кандинский соединял живопись и музыку. Он не только писал полотна, в которых будто оживала музыка, но и создавал сценические композиции с танцами и пантомимой, в либретто которых была подробно записана световая партитура. Эти как бы театральные постановки и названия имели говорящие — «Зеленый звук», «Желтый звук». То же — в его картинах: он использовал энергичные цвета и пастозные мазки (с явно выраженным направлением), чтобы создать ощущение движения, кипящей направленной энергии.

— Насколько сильно было влияние Кандинского?

— В тот период Россия с точки зрения искусства была крайне передовой страной. Покинув ее, Кандинский поселился в Германии и дал ее искусству прививку этого новаторства, встряхнул его. Он создал ключевую немецкую художественную группу «Синий всадник». Вокруг него собирались не десятки, а сотни людей — подражателей, учеников. Импульс, который он задал, огромен.

— Рисовать «как Кандинский» легко любому?

— Кандинский на аукционах — весьма дорогой художник, и некоторым бы, конечно, хотелось, чтобы подделывать его было легко, однако это не так. Уж не говоря о том, что он чуть ли не единственный русский художник-авангардист, у которого есть свой каталог-резоне. И все появляющиеся ниоткуда картины, которых в этом каталоге нет, крайне подозрительны. Главное — то, что кажущаяся беспорядочность абстракций Кандинского на самом деле весьма логична и продуманна (например, абсолютно зеленый цвет у него равен средним тонам скрипки, а светло-красный — фанфарам с призвуком трубы). И воспроизвести это, не будучи самим Кандинским, невозможно.