Улыбки и хмурые брови. Праздное любопытство и серьезный взгляд. Девочки на картинах, как и в жизни, — такие разные, как и сама их жизнь. О чем могли бы пошептаться маленькие героини с портретов? Что рассказать о своей жизни друг другу? Прислушивалась Наталья Летникова.

Сидя на жердочке, словно стрекоза

Верочка Репина. Илья Ефимович в родных Пенатах — на даче неподалеку от Санкт-Петербурга, часто любовался жизнерадостной девочкой, и этот портрет из серии «для себя». На картине забавная и шаловливая, задорная и непоседливая — «девица французской веселости», как называл художник дочку. Уже став барышней, Вера служила в Александринском театре, пожила в Пенатах и уехала в Хельсинки. Но это — в будущем, а в 1884 году так весело сидеть на солнышке и купаться в его лучах и в счастье.

Маленькая сеньорита под палящим солнцем

Нищая девочка-испанка. Робко протягивает ладошку в ожидании монеты от изысканной дамы. Блестящий атлас, черные кружева, белая перчатка. Яркая юбка, белая блуза, но почти босые ноги. Благополучие и обездоленность. От теплых красок не становится теплее, и даже красота южного города уходит на второй план. Евграф Сорокин увидел эту картину во время путешествия по Испании. Художник писал исторические и религиозные полотна, но большая печаль маленькой девочки так и просилась на холст.

Воплощение детской безмятежности

Словно репетиция к приему гостей. Только хозяйке едва исполнилось… три. И пока юная дама научилась принимать светский вид лишь благодаря кисти художника. Что поделать — дворянские корни. Положение обязывает. Осталась Варвара Львова, впоследствии Бобринская, в истории не только искусства. Помогала бедным, открывала воскресные школы, общества попечения о молодых девицах, жертвовала деньги на основание Дарвиновского музея. Но все это позже. А пока… «Когда же художник Иван Макаров отпустит погулять?» До светской жизни еще расти и расти.

Сама любознательность и любопытство

У окна — Ирина Кустодиева. Когда художник твой папа — и церемониться не стоит. Тем более папа сам как большой ребенок, верит, что красота способна спасти мир, и картины его — сплошной праздник. Первый карандашный портрет дочки Борис Кустодиев написал, когда ей было четыре… часа. И останавливаться не собирался. А девичья жизнь идет, и мир для девочки с косичками и бантами, конечно, за окном! Отброшена и забыта кукла, недосуг позировать часами. Один из тех редких портретов, когда чтобы понять характер, глаза видеть совсем необязательно.

Босоногие, веселые в ярких сарафанах и платках

Подружки. Сидя на плетне, да с подсолнухом. Деревенские девчонки, с которых хоть матрешек пиши. Картинка из сельской жизни вызывала улыбку не только в России. Сто лет назад картины Федора Сычкова охотно покупали в парижских салонах. Родился художник в Пензенской губернии, в крестьянской семье, был самоучкой и даже, отучившись в Петербурге, вернулся на родину. Чтобы писать девичьи улыбки, полевые цветы, сельские будни и праздники — на которых девочки заводят свой первый хоровод.

Дочь советской Киргизии

Сельская девочка, ставшая лицом целой страны. Бескрайние степи, далекие горы, синее небо, целеустремленный взгляд. В красной косынке с книжками в руке — Аимжамал Огобаева. Обычное лицо, каких тысячи, простота и сдержанность. Художник Семен Чуйков родился и вырос в Киргизии. Бродил с самодельным фанерным ящиком с красками по горам и наблюдал кочевой народ с детства. Как закончил картину, предложил Аимжамал ехать учиться в Москву, но не пустила мать. «Дочь советской Киргизии» все же увидела мир — облетев весь свет на почтовой марке.

Девочка во время зарядки у открытого окна

Утро. Жизнерадостный сюжет. Картина Татьяны Яблонской стала негласным гимном молодости. Репродукцию напечатал журнал «Огонек» и учебник «Родная речь». Школьники по «Утру» писали сочинения, а казахский мальчик Арсен Бейсембинов повесил репродукцию на стену и мечтал. Он мечтал учиться рисовать. В Художественно-промышленной академии познакомился с девочкой — Леной Яблонской, с той самой картины. Арсен и Лена поженились, и сочинение по картине прабабушки писали уже их дети — девочки.