Вспоминаем самых красивых и интересных обладательниц этого имени в русской живописи.

Имя Варвара на Руси было известно издавна — оно принадлежало святой Варваре Илиопольской, которую весьма почитали в стране, в том числе потому, что ее мощи показывали в киевском Михайловском Златоверхом монастыре. Сохранились прекрасные иконы святой XIV–XV веков. Однако правящие князья Рюриковичи это имя не употребляли. Не стало оно «царским» и для новой династии Романовых. Впрочем, в XVII веке, когда Рюриковичи перестали быть монархами, превратившись в аристократов, это имя начало встречаться намного чаще. Но, конечно, портреты Варвар появились только в XVIII веке — тогда же, когда в России появилась сама портретная живопись.

На портрете кисти Грота 1746 года в серебряном платье изображена Варвара Алексеевна Шереметева, дочь князя Черкасского и самая богатая невеста России. Свадьба с ней принесла роду Шереметевых состояние и множество поместий, включая Останкино и Марьино. Руку она протягивает к усыпанному бриллиантами портрету императрицы Елизаветы — знаку того, что она ее камер-фрейлина. Обратите внимание на сильный макияж.

А картина 1760 года, написанная Ротари, изображает ее дочь и тезку Варвару Петровну Шереметеву, которая выйдет замуж за Алексея Кирилловича Разумовского (сына последнего гетмана и племянника фаворита). На картине ей только 10 лет, но Варвара наряжена, напудрена и накрашена, как взрослая, в ушах у нее крупные бриллианты. Но руку она тянет не к награде, а к розе — знаку игривой эпохи рококо. Роза на груди приколота и у Варвары Николаевны Суровцевой, написанной Рокотовым в 1780-х годах. Об этой даме, чей портрет считается одной из красивейших работ художника, мы практически ничего не знаем — кроме того, что она одевалась по последней моде. Впрочем, Рокотов вообще тщательно следил за выбором костюмов.

Нежны и не закованы в жесткий корсет Варвары на портретах конца XVIII века — наступает эра сентиментализма и романтизма. На картине приезжей портретистки Анжелики Кауфман 1784 года изображена баронесса фон Криденер — та самая, к чьим мистическим советам прислушивался Александр I. Прибалтийская дворянка, она была крещена как «Барбара Юлия» — не только в честь святой Варвары, но и в честь пострадавшей с ней в один день Иулиании. На портрете маленький сын баронессы держит в руках лук — на языке символов того времени это значит, что он Купидон, а мать его — Венера. Другая заезжая портретистка, Элизабет Виже-Лебрён, оставила портреты Варвары Николаевны Головиной (1797–1800) — подруги императрицы Елизаветы Алексеевны и автора любопытных записок, и Варвары Нарышкиной (1800) — внебрачной дочери фаворита Екатерины II Римского-Корсакова и красавицы Екатерины Строгановой. Она станет матерью первой Зинаиды Юсуповой. Головина закутана как почтенная мать семейства, а вот более юная Нарышкина — в игривом наряде а-ля античная нимфа.

С популярностью святой Варвары в России вышел любопытный казус — считалось, что, помимо жены Владимира Святого Анны, анонимной матери Владимира Мономаха и Софьи Палеолог, на Русь вышла замуж еще одна византийская принцесса — Варвара Комнина. Ее называли женой великого князя киевского Святополка II Изяславича. Но она должна быть сестрой знаменитого историка Анны Комниной, а в трудах той о Варваре ни слова! В итоге выяснилось, что принцессу придумали церковники в XVII веке — им надо было как-то объяснить, как мощи святой Варвары попали в Киев. И они выдумали Варвару Комнину, которая будто бы привезла реликвии своей святой покровительницы из Константинополя в числе прочего приданого.

Владимир Боровиковский написал такое количество прекрасных барышень, что среди них обязательно найдется Варвара, причем не одна. На портрете 1798 года — Варвара Алексеевна Мартынова, вышедшая замуж за Романа Шидловского, представителя богатейшей семьи Харьковщины. Поэтому она украшена крупными драгоценными камнями и жемчугом. На груди медальон с портретом — судя по старомодному парику, это не муж, а отец. Варвара Гавриловна Гагарина вместе с сестрой Анной написана на портрете 1802 года — они дочери сенатора и министра, а наряжены, заметьте, намного сдержанней Шидловской. Сестры изображены музицирующими: одна держит в руках ноты, другая — гитару устаревшего ныне силуэта. Варвара, кстати, сбежит из отчего дома с любовником, а Анна уйдет в монастырь. Элегантно сдержан и облик Варвары Андреевны Томиловой (1800-е годы) — жены генерала, героя войны 1812 года и большого любителя искусств (например, он собрал почти полную коллекцию офортов Рембрандта).

К середине века мода меняется — дамы нарядились в пышные кринолины с кружевами и оборками. На портрете кисти Винтерхальтера (1857) — еще одна представительница рода Шереметевых по имени Варвара, в замужестве Мусина-Пушкина. Прекрасная графиня наряжена в великолепные жемчуга, а подол ее платья напоминает облако — впрочем, это излюбленный прием художника. Портретист Иван Макаров известен тем, что оставил несколько портретов Натальи Гончаровой. Девочки Ольга и Варвара Араповы — тоже из семьи пушкинской вдовы: два их брата были женаты на дочерях Гончаровой от брака с Ланским. Платье необычного оттенка на картине Маковского (1884) украшает знаменитую Варвару Алексеевну Морозову — благотворительницу, меценатку, мать коллекционеров Михаила и Ивана Морозовых .

Имя Варвара к началу ХХ века было достаточно популярным — на 22-м месте. К концу столетия оно опустилось на 95-ю строчку, а в наше время входит в десятку самых популярных имен новорожденных.

Девочка с полотна Крамского (1882) — Варвара Лемох, дочь художника-жанриста Кирилла Лемоха, которая выйдет замуж за сына Менделеева. Ее платье с коротким подолом (потому что детское) — отсылка к моде мушкетерской эпохи: обратите внимание на шляпу и воротничок. Самый эффектный портрет кисти Репина изображает даму с не менее эффектной фамилией — Варвару Ивановну Икскуль фон Гильденбанд (1889). Известная под прозвищем Красная Баронесса, она сделала колоссально много — помогла создать общество Красного Креста, с сестрами милосердия ездила на фронт Первой мировой и даже получила Георгиевский крест за работу на передовой. В 1920 году сбежала за границу по льду Финского залива — а ей было уже 70. Очередная графиня Варвара Мусина-Пушкина, но на этот раз Васильевна, смотрит на нас с портрета Серова (1895). Кажется, заказчица была желчному Серову симпатична — он писал ее несколько раз и гостил в ее имении Борисоглеб.