В Санкт-Петербурге завершились съемки «Пяти процентов» – авантюрной трагикомедии режиссера Дмитрия Светозарова о судьбах художников-соцреалистов, реликтов ушедшей эпохи советского искусства. Главную роль в ленте играет Юрий Стоянов, воплощающий на экране образ скульптора Николая Ферапонтова – некогда классика, а сегодня забытого всеми «сбитого летчика» из времен расцвета монументальной пропаганды. Внезапно судьба дарит Ферапонтову шанс восстановить свое имя: в закромах его мастерской обнаруживаются картины, в которых критика признает потерянные шедевры. Беда в том, что у произведений обнаруживается и другой «автор». Кино-Театр.Ру побывал на съемках картины в павильонах «Ленфильма».

Студия «Ленфильм» всегда хорошо рифмовалась с петербургской самостью и в целом историей отечественного кино. Огромную кинофабрику в 1924 году начали строить на месте театра-сада «Аквариум» – именно здесь 4 мая 1896 года прошел первый в России киносеанс. Недалеко от павильонов студии, в доме Бенуа, жил первый секретарь городского обкома Сергей Киров – и именно на «Ленфильме» впоследствии сняли «Великого гражданина». А еще на запад от главного здания киностудии идет ломаная улица, носившая имя братьев Васильевых. Она связывала «Ленфильм» с улицей Чапаева. Такой вот советский топографический символизм: красный миф о герое гражданской войны вряд ли бы случился без сделанного здесь фильма.

Сейчас этого красивого пересечения имен уже нет. Кировский проспект вновь стал Каменоостровским, в доме Бенуа вместо «великого гражданина» в девяностых поселились герои «Бандитского Петербурга». «Менты» тут тоже недалеко – их отделение на Большой Монетной, и по ночам на ней довольно темно. Улица братьев Васильевых стала Малой Посадской, разорвав символическую связь студии с легендарным комдивом, а расположенная недалеко от «Ленфильма» мастерская классика монументальной скульптуры Михаила Аникушина (его Пушкины, Чеховы и Ленины стоят на всем постсоветском пространстве) теперь – уютная арт-галерея с выставками современного городского искусства. Там выставляют то, что полвека назад официальной культурой называлось формализмом и мазней. Такая вот наглядная иллюстрация общественных перемен, пришедших, когда вкусы стало диктовать не государственная идеология, а всемирный Sotheby’s.

Для трагикомедии «Пять процентов» режиссера Дмитрия Светозарова, автора ленинградских перестроечных картин «Псы» и «Прорыв» (что еще важнее для новопетербургского кода – создателя ироничного сериала «Агент национальной безопасности»), эта история всеобщего изменения становится краеугольным камнем. Светозаров делает отчасти позитивную, отчасти грустную историю о людях, которые оказались не нужны в новой эпохе. В павильоне «Ленфильма» выстроена мастерская старого скульптора: почти как у Аникушина, только без музейного лоска. В воздухе дымы и взвесь, стены в зеленой краске. Отовсюду, характерно щурясь, смотрят гипсовые головы Ильича. Огромная нога («кого-надо нога») кокетливо выглядывает ботинком из-под пыльного покрывала.

На съемочной площадке Юрий Стоянов. Его герой – классик соцреализма и лауреат госпремии Николай Ферапонтов. Под стать месту проживания и его запущенный образ: седые встрепанные волосы, выцветшие брюки с пузырями. В прошлом Ферапонтов был востребован и всячески отвечал власти взаимностью: не только ваял истуканов, но и участвовал в актах травли нерукопожатных коллег по цеху. Но потом страны не стало, и ее официальный художественный стиль ушел в прошлое вместе с заслуженными скульпторами. Теперь Ферапонтов выживает только за счет редких частных заказов, считает копейки и сушит на кухне чайные пакетики.

«Николай Фомич – бывший скульптор. Я говорю “бывший”, потому что у него есть хорошая фраза: “Я не бездарный. Просто забыл, как это делается”. Человек достаточно конъюнктурный в прошлом, хороший ремесленник, который выживал по принципу, простите за тавтологию, «не могу поступиться принципами». Лепил Брежневых, Лениных, всех вождей в отдельности и скопом, стахановцев. Не был замечен в формализме и каких-то всплесках, не отступал от линии партии. Жил неплохо, а потом поменялись времена. И этот человек потерял себя абсолютно», – характеризует Стоянов своего героя.

История «Пяти процентов» закручивается в тот момент, когда на пороге мастерской появляется искусствовед Мясоедов (Дмитрий Лысенков). В подсобке скульптора он обнаруживает неизвестные картины, в которых тут же определяет потерянные шедевры искусства баснословной стоимости. Ферапонтов и сам слабо представляет, откуда у него взялись эти полотна, но объявляет себя их автором. Идет на обман, который оказывается, возможно, последним шансом исправить свое бедственное положение. Позиция слабая: вести о картинах тут же привлекают других претендентов на большой куш. Одним из охотников за внезапным богатством становится Нахимсон – старый недруг Ферапонтова и его альтер-эго, представитель стана ленинградских «подпольных художников». Когда-то он уехал жить в Израиль по подложным документам, но и там не нашел счастья. Теперь двум старым (во всех смыслах) неприятелям предстоит решить, как они будут делить возникшие из ниоткуда картины. Методы их, так продиктовано жанром, будут довольно эксцентричными.

Роль Нахимсона в фильме играет Виктор Сухоруков. Он появляется на съемочной площадке в парике с залысиной, безразмерном свитере и в шапке-петушке с символикой футбольного клуба «Зенит». О роли актер рассказывает с фирменным энтузиазмом, как будто нараспев: «Мой герой Костя Нахимсон – карьерист, авантюрист. Как хотите его называйте, но он не преступник. Он прожил жизнь такую, что ни кола, ни двора. Когда фильм закончится, зритель увидит, что хорошо там, где нас нет. Он человек, который искал и дом, и любовь, и Родину. Так и не смог найти».

Парадоксально, но Юрий Стоянов и Виктор Сухоруков впервые работают вместе на съемочной площадке: ранее два знаковых артиста поколения вместе в кадре не появлялись. Что весьма странно, ведь знакомы они долгие годы. В семидесятых оба учились в ГИТИСе на курсе Всеволода Остальского. Жили в одной комнате общежития. Приключения Виктора Ивановича и Юрия Николаевича легендарны (не в последнюю очередь, из-за сюжетов шоу «Блеф-клуб», где они травили ностальгические байки). Теперь у них появилась редкая возможность сыграть яркий дуэт. На вопрос о сложностях игры со старым знакомым – режиссеры иногда опасаются держать в одном кадре двух мастодонтов профессии – Сухоруков замечает: «С друзьями работать нельзя – это там, где деньги есть. А где творчество – наоборот. Здесь я испытываю не только счастье от встречи с однокурсником и другом, но и омоложение. Мне хочется перед ним куражиться, хорохориться: доказывать, что я еще очень даже что-то могу».

Общение артистов на площадке и правда происходит на особом уровне взаимопонимания: в перерывах между дублями они обсуждают современное кино, шутят, вспоминают истории из театральной жизни. В съемочной группе замечают, что в перерывах порою разворачивается настоящее представление. Случайно попадаем на одно из них: Стоянов в лицах рассказывает о премьере спектакля «Много шума из ничего» – дипломной работе его курса, поставленной в 1978 году. Виктор Сухоруков в постановке Шекспира играл одного из четырех стражников, которым надлежало открыть представление. Каждому из них выдали по две пики с табличками: «Мно», «го», «шу», «ма» и так далее. Стражники влетали на сцену и втыкали реквизит в помост – получалось красивое оглашение названия. Сухоруков выходил первый и свои пики перепутал местами, вызвав в зале истерику.

Все смеются, Сухоруков кивает: да, было. Потом они возвращаются в кадр и тут же переключаются, превращаясь из бодрых актеров в печальных стариков. Нахимсон пьяно шатается, его тошнит. Ферапонтов суетливо бегает вокруг него, пытаясь своего противника наскоро одеть и выставить за дверь.

Само название фильма указывает на иронию событий. По задумке Светозарова, пресловутые пять процентов – это все, что может осесть в карманах старых мошенников после окончания их истории и выплаты комиссий, откатов, ссуд, премий за молчание. Хотя, конечно, все несколько глубже. Это еще и социальное замечание о вечной несправедливости: старикам нигде не рады, и они вынуждены довольствоваться очень малыми долями буквально всего, что им пошлет жизнь. Несправедливость эта преследует даже в сомнительных авантюрах.

«Это история двух старых мошенников, которые в век всего нового сталкиваются с новым поколением таких же мошенников – и остаются в итоге у разбитого корыта. Это внешняя часть сюжета, но я снимаю кино по принципу слоеного пирога, пытаюсь заложить несколько этажей смысла. Для меня это история еще и про стариков, которым посчастливилось, или, наоборот, не посчастливилось пережить границу веков. Оказаться в новом мире с новыми реалиями. Как правило, такие люди остаются не у дел: забытые, заброшенные и растерянные. Это внешне веселая, но с грустной подкладкой история».

Съемки фильма в павильоне и на натуре – на петербургских улицах и в художественной академии Штиглица – завершены, наступает период сборки фильма. Петербургский миф о превратностях арт-маркета, расслоении поколений и современности, в которой парадоксально уживаются хай-тек и отголоски прошлого, мы с большой вероятность увидим в кинотеатрах до конца текущего года.

Источник