Бастарды русской культуры: незаконнорожденные художники, писатели, архитекторы
Рождение от внебрачной связи всегда (не считая, кажется, нашу эпоху) накладывало отпечаток на судьбу человека. Вспоминаем деятелей русской культуры, имевших пятно в метрике, вместе с Софьей Багдасаровой.
Орест Кипренский
Типичный случай для страны с рабовладельческим, вернее, крепостным строем — ребенок помещика от крестьянки. Отец Алексей Дьяконов отдал его в приемную семью крепостного Адама Швальбе, в шесть лет дал вольную и, заметив способности мальчика, отправил в воспитательное училище при Академии художеств. Сначала его фамилия была «Копорский» — по Копорью (внебрачным детям часто давали прозвания по месту рождения или названию поместья), но потом она была изменена на более благозвучный, почти древнегреческий вариант. Кипренский своего приемного отца Швальбе любил — его изображение он представил в Италии именно как «Портрет отца», причем картина оказалась такой сильной и душевной, что, по легенде, этого старика приняли за работу Рембрандта.
Василий Жуковский
Типичный случай для всех стран и народов, где бывали войны: его матерью стала захваченная в плен женщина. Турчанка Сальха была трофеем Русско-турецкой войны, неволей попавшим в Тульскую губернию. Ее хозяином и отцом ребенка стал помещик Афанасий Бунин. Все законные сыновья Бунина умерли в детстве, и его жена разрешила мальчика усыновить. Впрочем, юридически это было невозможно, поэтому Жуковский носил другую фамилию, а чтобы причислить его к дворянскому сословию, потребовались ухищрения с записью в полк с младых ногтей — для получения дворянства через офицерский чин.
Андрей Воронихин
Создатель Казанского собора по официальной версии происходил из пермяцких крестьян. Однако слишком хорошее образование, которое дал ему граф Александр Строганов, заграничные поездки и контракты от Академии художеств, которую граф возглавлял, порождали среди современников постоянные слухи. Впрочем, вольную Воронихин получил только в 26-летнем возрасте — обычно отцы освобождали своих детей намного раньше.
Николай Уткин
Самый знаменитый из русских граверов был сыном дворовой девушки Муравьевых. Отцом его был Михаил Муравьев — сенатор, поэт и преподаватель русского языка великим князьям (то есть декабристы Никита и Александр приходились Уткину единокровными братьями). Вольную он получил в пять лет и вскоре был отправлен в воспитательное училище при Академии художеств, как и Кипренский.
Карл Росси
Прославленный зодчий родился в Неаполе, где работала его мать — балерина Гертруда Росси. Воспитывал мальчика отчим, знаменитый в те времена танцор Шарль Ле Пик. В Петербург он приехал ребенком с родителями, получившими выгодный ангажемент. Упомянем курьезную легенду — будто бы отцом Росси был император Павел I, познакомившийся с балериной Гертрудой во время своего путешествия по Европе великим князем под псевдонимом «граф Северный».
Александр Герцен
Сын помещика Яковлева и 16-летней немки, дочери чиновника в Штутгарте, которую этот барин привез с собой в Россию из Германии. Фамилию ребенку отец придумал тоже немецкую, обозначающую «сын сердца».
Юных немок увозили в Россию часто. Так же сделал помещик Шеншин, приемный отец Афанасия Фета. Девушка уже была беременной от законного мужа, ее ребенка Шеншин воспитал как родного сына. Только когда мальчика стали отдавать в обучение, власти вскрыли подлог. Он лишился дворянских привилегий и получил фамилию своего отца — Иоганна-Петера-Карла-Вильгельма Фета.
Александр Бородин
Будущий автор «Князя Игоря» был сыном 62-летнего грузинского князя Луки Гедианова и 25-летней красавицы. При рождении его записали крепостным, ребенком княжеского камердинера Порфирия Бородина (отсюда отчество и фамилия). Вольную он получил в семилетнем возрасте, незадолго до смерти отца, который вдобавок подарил ему с матерью (выданной замуж за врача) большой дом.
Василий Перов
Будущий обличитель ужасов Российской империи был сыном губернского прокурора барона Григория Криденера и мещанки Акулины Ивановой. Вот пример действия тогдашнего закона — несмотря на то, что его родители вскоре обвенчались, ребенок так и остался незаконным, «привенчанным», и прав на фамилию и титул не получил. Кстати, сначала его фамилия была Васильев, по крестному отцу, а Перовым он стал, когда учитель заметил его способности.
Николай Богданов-Бельский
Другой передвижник, также носящий «искусственную», придуманную фамилию. Отец его неизвестен, а мать — простая батрачка, поэтому его записали под фамилией, частой для незаконнорожденных, — Богданов (то есть «Богом данный»). Вторую часть он взял уже позже, в честь Бельского уезда, в котором родился. Родовитых покровителей у ребенка не было, поэтому его путь в искусство лежал через иконописную мастерскую, а не через благородную Академию художеств.
Сергей Левицкий
Главный фотограф Российской империи, оставивший нам портреты от Романовых и Наполеона III до Тургенева с Тютчевым, был внебрачным сыном сенатора Льва Алексеевича Яковлева. Таким образом, он приходился Герцену двоюродным братом.
Кстати, род Яковлевых, хоть и нетитулованный, имеет древнюю историю: эта фамилия из потомства московского боярина Андрея Кобылы, одного корня с Романовыми. Недаром внебрачный ребенок третьего из братьев Яковлевых — Наталья Александровна — получила «романовскую» фамилию и стала Захарьиной; потом она выйдет замуж за своего кузена Герцена.
Анна Павлова
Легенда русского балета не любила, чтобы ее звали по отчеству, тем более что не было особой уверенности — Павловна она или Матвеевна. Свое происхождение Анна Павлова всю жизнь скрывала, говорила лишь, что выросла с матерью в бедности. Возможно, она была дочерью одного из богатейших людей страны — банкира Лазаря Полякова, в семье которого ее мать была в услужении.
Корней Чуковский
Ребенком прислуги был и Корней Чуковский, при рождении получивший имя Николай Корнейчуков. Это была фамилия его матери, крестьянки Екатерины Корнейчуковой, отцом же был Эммануил Левенсон. Унижение от того, что он рос внебрачным ребенком, и отсутствие отчества в аттестате, было, если вчитаться в его книги, главным впечатлением детства.
С отчеством, как это часто было у незаконнорожденных в то время, возникали заминки — то Васильевич по крестному отцу, то Степанович, то реальное Эммануилович (Емельянович). В итоге писатель взял отчество Иванович, да и вообще в буквальном смысле сам сделал себе имя, разрезав фамилию надвое.